– Ну что же, – сказал Сварог. – Вообще-то, королям согласно правилам хорошего тона положено быть ценителями и покровителями искусств… Распорядитесь-ка доставить во дворец и вашего родственника, и картины. У меня все равно нет никаких серьезных дел, давайте-ка ненадолго посвятим себя искусству…
– Как можно быстрее, – без промедления ответил граф. – Как только король поедет в свое пригородное поместье – а это может произойти завтра-послезавтра. У меня неспокойно на душе, государь. Заговор находится в самой критической стадии – его необходимо расширять, подняться, фигурально выражаясь, на следующую ступеньку – а это, как учит нас история, резко повышает опасность провала. (Министр полиции, поймав взгляд Сварога, кивнул в знак согласия.) Здесь, в Равене, до сих пор остаются наши самолеты, по старому договору с Конгером, который вы оставили в силе… Можем вылететь вместе…
Послышалось чирканье спички, вновь вспыхнул фонарь. Вокруг снова были каменные стены, покрытые плесенью и мхом. Та же дверь, тот же засов.
– Хлипковат. Надо полагать, он у тебя, командир, по ученой части?
– Можете вы что-нибудь сказать в свое оправдание? – осведомился он раздраженно. – Вот вы…
– Государь мой! – твердо сказал Таварош, справившись с минутным смятением. – Этот тип и в самом деле принадлежит к моему клану, о чем я горько сожалею… Смею вас заверить, я – человек достаточно широких взглядов и прекрасно понимаю, что искусство имеет право на существование, а то и на субсидии государства… Однако денег из казны я ему не дам! Казните меня, не дам!