– Хочет кто-нибудь проявить непочтение пред лицом короля?
– Сам не пойму, но подозреваю, что-то эпохальное.
«Ну да, – подумал Сварог, оглядываясь на стройные ряды конных гвардейцев, успевших перед штурмом пропустить пару добрых чарок здешней можжевеловой водки. – И начнется резня. Никто, чует моя душа, не станет останавливать раззадоренных вояк – нужно же показать, что при новом царствовании с мятежниками шутить не намерены… Чего ей, дурехе, не сиделось спокойно?»
Секунды ползли, как улитки. Рядом шумно сопел Гарайла, механическим движением то вынимая меч из ножен на ладонь, то задвигая его назад, что производило неприятный тихий скрежет.
– Я помню, ваше величество, об этой вашей способности… способной приводить иных царедворцев в уныние. Итак… В столице наведен полный порядок. С Алыми Пищальниками покончено, заводилы препровождены в крепость, мелкую шушеру после допроса и наставлений отправили на все восемь сторон света с «волчьими печатями». Все, обладающие мало-мальским влиянием или сидящие на мало-мальски значимых постах, но при этом ненадежные, тоже посажены в крепость.
– Интересно, – сказал Сварог. – Сшибать с постаментов изображения моих достославных предков, выходит, – вековая традиция? Пожалуй, все-таки не Стагар, а Монфокон… – Он всерьез был разозлен на этих болванов, едва не устроивших самый настоящий городской бунт. – С такими традициями вам там самое место…