Эта композиция была очень нежной и лирической, а огрубевшим и заматеревшим звездным пилотам зачастую этой самой нежности и не хватало. Во всяком случае, так всегда говорил мне Гвоздь.
На меня из зеркала смотрела загорелая платиновая блондинка с ровными, как солома, волосами, алыми губами и подведенными темными тенями глазами. Куда делись мои рыжие-бесстыжие кудри? И кто вообще эта тетка, в которую меня превратили? Мать моя. Как я на корабль в таком-то виде вернусь? Меня ж ребята на него не пустят.
— У меня тоже такая мысль была. И все по уставу, — улыбнулась я. — Кстати, скачайте его себе все на флэтпады и… — договорить я не успела. В дверь настойчиво постучали, и мы все настороженно переглянулись.
— Замечательно, — больше не нашла что сказать я. — А теперь возобновятся в борьбе за последнюю?
— Погоди, — я потерла пальцами болезненно пульсирующие виски, собирая в голове разлетающиеся во все стороны мысли. — Если Рори не могла говорить, как Вэйн знал, куда ее нужно вернуть?
— Я на Тангирре впервые, — очаровательно улыбнулся брюнет.