— Нет, не понимаешь. Чем ты жертвуешь? Что теряешь? Ты перестанешь летать, общаться с друзьями, заниматься любимым делом?
— Зарта, извини. Я нервничаю и оттого несу неизвестно что. Все слишком быстро и неожиданно: завещание, ребенок, ты с этим переодеванием… Ты мне даже подумать не дала.
Ну, Зарта, если это на меня до сих пор действует твоя хрень, я тебя ею в отместку сама напою.
Как же внимательно я слушала. Так, словно всю жизнь мечтала узнать, как эволюционировала репродуктивная система у обитателей палеозоя и чем отличается трилобит от аммонита. А Дэкс, не замечая ничего вокруг, отвечал на мои вопросы, возбужденно жестикулируя руками, то и дело поправляя пальцем съезжающие с носа очки.
— Вообще-вообще? — не ожидая такой подставы, обижено посмотрела на него я.
Безжалостные руки суматошно чертили обжигающие дорожки на моих боках, гладили живот, сжимали и мучили затвердевшие от желания соски, и меня трясло в чумной лихорадке, ломало, как наркоманку в ожидании дозы.