Последнее пришло в голову буквально только что. И чем дальше, тем идея создания этакой касты чудотворцев нравилась ему все больше и больше. Если все сложится как надо, то из них получатся прекрасные проводники воли Владыки. Не болтуны, заманивающие жаждущих поддержки и утешения разумных в сети нового культа, а зримое подтверждение силы живого бога.
Он уже занес над телом эльфа Череп, толком даже не понимая, что именно собирается сделать, как именно хочет отомстить, а в схлопывающемся проходе на Тропы Мертвых уже возник силуэт второго М’Ллеур. Выйти в реальный мир он не успевал, однако был вполне способен бросить заклятие. Что Длинноухий и сделал. Вокруг его вытянутой руки блеснул холодный свет, и в грудь Фердинанда вонзились четыре убийственно-холодных лезвия Когтей Стужи. Причем настолько быстро, что король даже среагировать не успел. А потом все четыре снаряда одновременно взорвались, превратив центр груди правителя Тлантоса в кровавую мешанину из плоти и костей.
Олег потрясенно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Благодаря общению с Бримсом он, конечно, был в курсе методов работы Перворожденных со смертными – чему также немало поспособствовал недавний разговор с Селереем, – но это… это выходило уже за рамки допустимого.
Минош был шокирован видом этой мясной горы. Он оказался настолько выбит из колеи, что сразу и не понял, что за создание появилось на поле битвы. И это его непонимание продолжалось ровно до той поры, пока из ладони Нараккета не выстрелила красная молния управляющего заклинания – железистый запах, перебивший даже миазмы твари, прямо указывал на магию Крови – и не вонзилась в центр туши. После чего гора содрогнулась всей своей поверхностью и… увеличилась чуть ли не вдвое, выпустив во все стороны ложные конечности в виде лап, щупалец или чего-то вроде голов.
А вот Айрунг не унимался, словно выплескивая давно накипевшее в душе.
– Лесные тропы, врата… какая разница? Принцип один, различия лишь в его реализации! – сообщил он со своего места. – А с этим все плохо… Пространство там, говорят, аж стонет!