Но на эти вопросы у К’ирсана не было ответов.
Наконец К’ирсан с сомнением покосился на приставленный к стене меч. После заключения в него выхолощенной сущности Ловчего верный клинок стал медленно превращаться в нечто большее, чем просто личное оружие мага. Артефакт переродился или скорее все еще перерождался во что-то принципиально иное. Появлялись новые свойства, закреплялись и становились неизменными старые. Искра бессмертного бестелесного создания сцементировала все вложенные ранее чары, сделав практически невозможными любые серьезные изменения энергетической структуры меча. Добавить в эту устоявшуюся систему сразу пару новых плетений, да не какую-то банальщину, а нечто поистине могучее и тяжеловесное, попросту не получится.
– Помни, никаких Длинноухих рядом с Яр’гроном. Никаких! – предупредил он теперь уже совсем ледяным тоном и скользнул обратно в Астрал.
На этой мысли полностью удовлетворенный Владыка Сардуора вернулся в тело и открыл глаза. Сегодня происходящее на поле битвы его интересовало прежде всего с позиции обычного наблюдателя.
Канд, с рождения обладающий цепким умом и за годы обучения лишь развивший этот талант, оказанное доверие понял и оценил.
Однако виски внезапно сдавило тисками сильнейшей боли, и в разум ввернулся буравчиком чужой мыслеобраз. Это был маленький мальчик, лежащий в кроватке и с щербатой улыбкой на лице тянущийся к склонившемуся над ним Хранителю.