Вид полусотни тяжелой гвардейской пехоты, сгрудившейся на дороге у бреши в защитном валу, вызвал у меня искреннее недоумение.
Говорить было тяжелее, чем просто воспринимать чужой язык. Я по-прежнему думал по-русски, и все же нужные слова возникали в голове, словно по мановению волшебной палочки. А речевой аппарат практически без проблем выдавал чуждые звуки.
Снежный Медведь передал командование все еще бледному после ранения Лосю и трусцой направился в нашу сторону.
– Боюсь, вы ошибаетесь. Недостаточно. Я не служу принцу и, насколько мне известно, вы тоже. Так что пока я не увижу своего куратора лично, в лагерь вы не войдете.
– Не зарывайся, чужак, – начал заводиться незнакомец и шагнул вперед.
– Префект, – поправил я гнома, – тоже получает десять процентов.