Я вприпрыжку припустила к симпатичному фонтанчику на площади, по которой мы как раз проходили. Поспешно вытащила почтовый ящичек, открыла и вынула послание от родных.
— Рувита Суарес, — прозвучал глубокий спокойный голос Фердинанда Умного. — Как мне доложили, именно вы храните то, что принадлежит короне.
И в знак этого на наших правых запястьях появились узоры татуировки: синяя и красная линии сплетались в единый рисунок и образовывали узкие браслеты.
— Кого еще хрын принес в такую рань?! Закрыто!
— Разумеется, рувита. Прошу вас вон за ту ширму…
Перед тем как начать облачаться в это одеяние, мне пришлось «побеседовать» с регалиями и попросить их перебраться на руки. Я ведь не могу в храме, перед ликом богини, задирать юбку или пытаться стащить цепь с медальоном и перстнем с талии.