Молчание, повисшее в кабинете, можно было резать ломтями, таким оно было густым и осязаемым.
— Так я тебе свое имя и сказала! Держи карман шире.
— У каждого преступления есть мотив — ревность, жажда власти, стяжательство. Какой мотив может быть у его высокопревосходительства?
Девушка поворочалась, устраивая голову на подлокотнике.
— Ты, это, в гости заходи, — неожиданно предложила она. — Вот завтра после полудня, к примеру. Вижу, жизнь тебя потрепать успела, так я помочь могу.
— Перфектно, — ответила я Мамаеву. — Его высокородие считает меня нерасторопной и, кажется, туповатой. А в остальном…