Бесника надо бы к Попович приставить, пусть ее в присутствие сопроводит и сторожит, пока хотя бы один чардей туда не явится. Хотя почему-то решение это Крестовскому вовсе не нравилось, в мыслях неклюд молодцевато ухмылялся, а Попович слушала его с превеликим вниманием, как только она одна умеет, сморщив веснушчатый носик и чуть склонив голову к плечу. А после он увидел, как девушку скрутило при виде мертвых тел, и подумал, что вовсе эта Попович не холодный безэмоциональный сыскарь, а барышня. А значит, есть щелочки в ее суфражистской броне, вовсе она не идеальна. И почему-то эта Гелина слабость столь сильно его умилила, что он самолично отнес асессора в коляску и, отогнав надоедливого неклюда, сам отвез девушку в присутствие. Она была маленькой и беззащитной, всхлипывала поминутно, хватала ртом воздух. Коньяку ей налить, что ли? В кабинете должна фляжка валяться, из стратегических мамаевских запасов. Но алкоголя не понадобилось, — Попович отключилась на диванчике после легонького сонного заклинания, которое такому великому чародею и применять-то было странно. «Шли с тобой дорогой сна, да концовка не видна…» Его так в детстве матушка заговаривала, когда он шалил и не желал засыпать.