Мне стало любопытно, что она там высматривает, поэтому я и сама подошла к окну, поглядеть.
Голос у него был низкий, гулкий — настоящий бас, таким, наверное, хорошо оперные арии исполнять.
Уж не знаю, чего там напомогала моему бывшему арестанту его матерь, но уже через десять минут мой самописец превратился в груду шестереночек, планочек, плашечек, проволочек и трудно опознаваемых бирюлек. У меня дело шло получше — за те же самые десять минут я просмотрела бухгалтерские тетрадки и откинулась на спинку стула, рассеянно поглядывая по сторонам.
Что он говорит? Тетя Луша же уверена, что никто не погиб.
— Анечка?! — Эльдар побледнел. — Семен, я тебе честью клянусь, не виделся с госпожой Штольц уже с полгода как.
— Пройдитесь. Но я уверен, что все идеально.