Лохмотья на груди неклюда разошлись в стороны, обнажив торс, поросший редкими седыми волосами. Точно по центру грудины я увидела клеймо — десятиногого паука, заключенного в круг. Кожа, и без того обезображенная ожогом клейма, там, где обозначалось паучье брюхо, была повреждена, наружу из-под нее торчала длинная, пядей четырех, суставчатая лапа с острым когтем на конце. Лапа шевелилась, именно ее движение заставило распахнуться одежду покойника. Крестовский подскочил к столу, занося нож. Я опрометью выскочила из комнаты, решив, что перестану бояться покойников как-нибудь в другой раз, и вернулась в кабинет к диванчику и графину с водой.