— И, самое главное, кто мог желать смерти обеим бывшим подругам господина Мамаева, да еще таким образом все осуществить, чтоб подозрение аккурат на него пало? А мотив я вам предложу — ревность.
— Попович, к стене, — скомандовал шеф, надевая черные перчатки тонкой кожи. — Ваня, голыми руками не хватай.
Но слова Зорина заставили мой организм перещелкнуться на регламент сыскарский, быстрый и деловитый.
— П-почему? — Если можно было бы как-нибудь иначе выразить свое удивление, я бы это сделала, но в тот момент смогла только запнуться на полуслове.
Значит, барышня этих рун не видит, если ей этот монокль понадобился. Тут ожил серебряный колокольчик, стоящий на подставке подле самописца, барышня бросила свой монокль на стол, схватила планшетик с болтающимся на нем стилом и юркнула в кабинет. Письмо там сейчас про меня составлять будут. Рыжий ирод диктовать, а она за ним записывать.
— Да? Ну ладно, пусть не Варвара, пусть, к примеру, Евангелина. Только пленницей она должна быть обязательно, публика это любит. Ее должен какой-нибудь экзотический принц пленить, ну, магольский, к примеру. Сначала она будет его ненавидеть, а потом влюбится.