Удивлённые и немного неодобрительно косившиеся на наши манипуляции молодые аристократы быстро оценили всю гениальность народной мудрости. Особенно оно понравилось женской части благородного собрания, и уже через пять минут короб напоминал жёрдочку, на которой весело щебетали раскрасневшиеся от собственной смелости птички голубых кровей.
– Ой! Да что вы… – она даже покраснела и отвела глаза. – Не стоило!
Пришедший с Боцманом браток дёрнулся было в мою сторону, но я не стал его утруждать. Взвившись в прыжке, взметнувшим за мной шлейф пыли и листьев, я почти мгновенно преодолел разделяющие нас три метра и отоварил его лёгким ударом стопы по челюсти, отправляя в глубокий нокаут, затем поймал второй ногой слабенькую опору на его всё ещё продолжающем движение вперёд теле.
После этих слов он развернулся и отправился к себе, а мы с напарником принялись пересчитывать ящики, прикидывая объём предстоящих работ. Проще было бы, конечно, воспользоваться автоматическим вилочным погрузчиком, но менеджер настоял на ручном труде. Резонное опасение: грубый механизм может побить хрупкие бутылки из сверхтонкого стекла…
Наконец, я решил, что хорошего помаленьку. Потому как ещё немного и уже самый тупой в этом зале поймёт, что я просто играю с несчастным «Снегирём», как кошка с пойманной, но всё ещё живой и не съеденной птичкой. Да и пациент уже начал приходить в чувство.
– Ох, Кузя, Кузя. Ничего-то ты ещё в этой жизни не понимаешь, – выдохнула Марина, отстраняясь, посмотрела на свою разбитую косметичку и, отвернувшись, пошла, медленно переставляя ноги к надстройке с лестницей.