Не зная, чего ожидать, я притаился за своим углом, стараясь высовываться как можно меньше.
Часа через два медленной ходьбы земля опять закончилась, предоставляя мне нелегкий выбор – вступать на предательскую песчаную поверхность или нет. Уставшее тело намекало на то, что еще одного марафона оно не выдержит. Вдобавок пару раз я замечал неподалеку от себя подозрительное шевеление в песке – хищник отступать не собирался, потихоньку сопровождая меня в моем путешествии.
На обеденном привале я подошел к командиру охранников – здоровенному жлобу по имени Галан Вепрь. Точно вепрь – такой же щетинистый, и глазки маленькие.
Валяясь рядом со своей водяной ямкой, я посматривал на бродящее животное, окружающие нас пески и думал. Много думал.
Здесь я должен отметить, что барьера на Перешейке никакого нет. Вокруг полуострова действует постоянное защитное заклинание комплексного действия – к нашим берегам никогда не пристанет ни один корабль. Собьется с курса, попадет в череду быстрых водоворотов, встретится с миражами и неожиданными штормами… И если каким-то чудом все же пройдет всю эту вакханалию, творящуюся среди коварных рифов, то у самого берега просто и без затей будет сожжен чудовищным ударом молнии. Собственно, про рифы, миражи, водовороты и шторма рассказали чудом спасшиеся горе-мореплаватели из других стран, а вот то, как молнии в пепел сжигают непрошеных гостей, видно уже с нашей стороны.
С трудом забравшись в тесную трубу, я кое-как извернулся и закрыл за собой заслонку. Пришлось стоять на маленьком уступе – вниз никаких ступенек не вело, спускаться нужно было по уходящему в темноту толстому канату, пропитанному все тем же маслом. Благо рядом на крючке заботливо висели перчатки и кусок коровьей шкуры – чтобы обернуть ею канат и не пачкаться.