Полчаса прошли в примерках. Я слишком исхудал в Пустоши, чтобы мне что-либо оказалось впору. Большинство надетого болталось, как на пугале.
Затея более-менее удалась. По крайней мере, пока я, ничего не видя, проклиная все подряд, боясь захлебнуться и считая каждый шаг, полз под водой, воздух в куртке более-менее держался, позволяя делать судорожные вздохи. Куртка, правда, постоянно пыталась сорваться с головы и всплыть, приходилось удерживать ее на голове двумя руками, пытаясь при этом ползти и тащить рюкзак с бесценными книгами, потихоньку пропитывающимися водой.
Молнии сверкали и сверкали, не торопясь гаснуть и заставляя меня подслеповато щуриться. А между ними медленно расправляла блистающие серебром и искрами крылья громадная птица. Вновь раздался бьющий по ушам радостный клекот, заглушающий даже бесконечный треск от разрядов.
Так что ворвавшийся в башню незнакомец сейчас всего лишь принял легкий кровавый душ, и не более того.
Вокруг не было ничего, кроме дождя и темноты.
Дочитав до этого места, я отложил книгу и, уже почти не хромая, опять поднялся на крышу. Все было без изменений. Потихоньку уходящее к закату солнце освещало вальяжно передвигающиеся неподалеку от города черные точки. Точки ходили, сидели, иногда собирались в кучки и наверняка о чем-то разговаривали… Тьфу.