Когда он соскочил с полного язв гигантского кулачка на землю и позволил ему отъехать, сразу же прянул, словно кролик, зигзагами. Должен был скрыться и подождать момента или способа. Бежать или таиться?
Потом они снова сошли с лошадей и, несмотря на темноту, пошли дальше. Драккайнен пер вперед уверенно, как по ровной дороге. Кони спотыкались, люди цеплялись о ветки.
– Я перестаю понимать твои уроки, Ремень. Не понимаю, чему ты хочешь меня обучить? Каков ответ?
Удалось. Наверное. В таком случае, он должен знать с десяток-другой команд, для безопасности произносимых по-хорватски и по-польски. Он словно цирковой конь и боевой скакун одновременно. Пяток лет тренировок, проводимых с жеребячьего возраста, закляты в крохотном скользком головастике, пробравшемся в его голову.
– Я понимаю, что ты говорил о волнах, – отвечаю я ему. – В моей жизни было точно так же.
Случилось это во время исключительно жаркого сухого лета. Небо горело, в южных провинциях пересыхали реки, а земля покрывалась растрескавшейся скорлупой. Жарило изо дня в день, а с весны в центральных провинциях не выпало и капли дождя. Отец мой призвал к себе Ведающих, но что они говорили, осталось мне неизвестным. Думаю, ничего важного. Есть вещи, с которыми даже лучший из правителей не многое может сделать, и к оным принадлежат сушь, наводнения или мор. Даже мудрейший из императоров не удержит ураган, и даже лучшая из армий не одолеет грозу. Так уж оно есть.