Тракт виден плохо. Собственно, это поросшая травой тропа, но я знаю, что не погибну в непроходимой чаще. Иду все время на восток, параллельно побережью, а потому должен – раньше или позже – попасть к людям. Через некоторое время начинают попадаться кострища.
Я подступаю на пару шагов и становлюсь в месте, освещенном колеблющимся огоньком масляных светильников, коптящих рыбьим жиром. Пол там тщательно подметен и на кривых досках углем начертан круг, оплетенный письменами. Я узнаю руны Побережья из алфавита Соннермана Вайгля, считающиеся святыми. В чем дело? Тест какой-то или что?
Рывок едва не вырвал ему запястье. Что хуже, сотрясение отдалось еще и в щиколотке, Драккайнен упал на землю. Животное, перепуганно визжа, поволокло его по мокрой, покрытой тающим инеем траве, стараясь, похоже, добраться до дороги, а это означало бы, что Вуко придется волочиться по камням и скалам.
– Нет! – крикнул я. – Еще нет! Все погибли! Позволь мне хотя бы попрощаться с ними. Я не могу потерять еще и Ремня! Я – император! – Я внезапно выпрямился. – Сын Седельщика из Клана Журавля, я не нарушу приказ моего отца, но ты отправишься со мною.
Он побежал к ближайшему дому, одному из покинутых, что спокойно клонился к упадку в двухстах шагах поодаль. Там не осталось ничего – только провалившаяся крыша, бурьян и поросшее кустами подворье. От черного плюща не было и следа.