Они возвращаются за столы, стараясь не наступать на то место, где ранее лежал мой трофей.
Очередные отростки метнулись прямо в его сторону – слишком быстро, чтобы отреагировать осмысленно.
Ван Дикен вышагивал, вея полами плаща, а мост распадался сразу за Драккайненом, разделялся снова на маятники, шестерни и вращающиеся, будто лопасти, клинки. Там, где они шли, были видны железные стены и коридоры, но за спиной все было движением, вращением, свистом и скрежетом вертящихся частей.
Осмотрел оставшиеся вещи. Котелок был продырявлен и, что еще хуже, вместилище последнего зерна было помято. Ругаясь, он отложил шприц и пособирал остальные вещи, а потом принялся монтировать лук.
Когда я сел в лодку, куда навалили несколько корзин с разными вещами, некая невысказанная мысль крутилась в моей голове, мешая, как мешает заноза, воткнувшаяся под кожу. То, что делал и говорил Ремень, нечасто оказывалось тем, чем оно казалось. Выглядело так, словно он что-то дает мне понять, но я не мог уразуметь, что именно.
Дурные намерения прохожего можно распознать сразу. Видно это по тому, как он идет в твою сторону, как смотрит, как держит руки. Миллионы знаков.