Шилган Хатьезид потянулся за костяной печатью и прокатил ее по листу. Мы были для него невидимками.
То есть не прошло даже часа. Я был уверен, что уже почти час волка и что скоро рассвет.
– Откуда ты взялся?! Минуту назад я смотрел вниз – тебя там не было.
Я перехватываю лук и соскакиваю на старые балки причала.
– Благослови тебя боги, Спалле, – говорит он с преувеличенной напыщенностью, после чего тычет критически в кусок мяса, лежащий на решетке. – Цел? – спрашивает меня, отрываясь от рога.
Между прилавками уже приходится проталкиваться. Я осматриваюсь. Все время проверяю сотни лиц вокруг – женских, мужских, белых, медных, с кожей зеленовато-оливковой и сине-голубой, – регистрирую сотни косиц, бород, усов, хвостов, чубов, татуировок; вижу наполненные бронзой, синевой и чернью нечеловеческие глаза, пропуская сквозь уши тысячи слов на нескольких языках. Выслеживаю.