– Именно так, тут всего слишком много, – дипломатично ответила я и добавила: – И еще жду, когда принесут столовые приборы.
Я не стала говорить, что никогда никуда не попадала, если не считать переезда в это ужасное место. Но тут слово «попала» не слишком подходит, куда уместнее выразиться – вляпалась.
Потом уже смутно увидела склонившуюся надо мной Тину и почти сразу услышала ее истошный крик и даже догадалась о том, по какой причине она орет.
– Но почему? Элли, мне нравится эта партия. Ты ничего не понимаешь в шахматах, но умеешь грамотно планировать свои действия и при этом временами удивляешь своеобразными решениями. Забавная манера игры – смесь непредсказуемой непоследовательности и продуманности.
Сияния ночных светил хватало, чтобы рассматривать впереди серьезные препятствия. Глаза у меня непростые, фиолетовость в них – не просто экзотическое украшение, а зримое проявление не всегда бесполезных или даже вредных особенностей. Я быстро приспосабливаюсь к изменениям освещенности, а в темноте вижу чуть лучше, чем обычные люди, это тоже сейчас помогает.
– Тогда зачем им понадобился наш позор? Ты представляешь, какие разговоры пойдут, когда люди узнают, кому мы отдали Саманту? Это немногим лучше, чем привязать ее посреди опасного кластера и приманить зараженных. Уродливо, отвратительно, в конце концов – это нарушение правил. У нас ведь есть минимальные требования к избранникам, западник им не соответствует, про таких как он там отдельно сказано.