— Я - Мертвитель. Для друзей, — я друг и всегда готов помочь. Для учеников — учитель и защитник. Но для тварей, что хотят только убивать и мучить — я Мертвитель и Рыцарь Отчаяния. В самом худшем смысле этих слов! — коротко ответил некромант.
— Когда как, — попытался увильнуть от ответа Олег. Воровать чужую славу ему не хотелось, но и признаваться, что песни не его, было нельзя. В этом мире, как он уже успел выяснить, все более-менее хорошие поэты и менестрели были наперечет, их знали по именам, и они пользовались огромной известностью и славой. Так что, признайся он, что песни не его, и следующим, легко прогнозируемым вопросом было бы: — А чьи? — И что на это отвечать? Признаваться в своем происхождении он не собирался.
— Это невозможно! Он сошел с ума! После такой выплаты нам не хватит денег даже на оружие для свободных отрядов!
— Поэтому я и попросила твоего совета, — не обращая внимания на оскорбление, ответила девушка. — А если не получится… Какая разница! Двести семьдесят три года, дядя, мне осталось двести семьдесят три года, и это мой последний шанс.
— Потому что у тебя пока слишком мало сил, чтобы поддерживать его самому. Слишком много в тебе человеческого, слишком малую мощь ты можешь осознавать и удерживать. Но довольно разговоров. У нас впереди вся ночь. Успеем наговориться. Если ты, конечно, предпочтешь тратить время именно на разговоры, — тут Гелиона лукаво улыбнулась.
— Правда немного странно, — добавил он, — что говорил тот не с эльфийским, а с фенрианским акцентом.