– Джемис, нет, – сказал Фредерик, – этого не будет.
И вот теперь Снайп с Вихренком остались стеречь Луизу и товар, который она продавала с телеги у постоялого двора, а Хармон бродил по Рыночной площади один. Пустота за левым плечом, где полагалось бы быть охраннику, веяла неприятным холодком, кошель серебра на боку чувствовался особенно уязвимым.
Тишина так звенела в ушах, что он не расслышал слов грея и переспросил.
К великому удовольствию Эрвина, император едва заметно морщится при последнем имени.
– Все кончено, миледи, – просто сказал Марк.
– Я больше не задыхаюсь, когда приходится пройтись или поднять тяжесть. Если потребуется, смогу и бежать. Когда целюсь, арбалет не пляшет в руках. Меня не клонит в сон раньше заката, и главное: я мыслю совершенно ясно. Больше ждать нечего. Завтра двинемся в путь.