Засадный отряд был уничтожен, осаждавшие нашу заставу обратились в бегство при нашем приближении. После завершения боя меня била настолько сильная дрожь, что бывалые солдаты напоили меня горячим вином и уложили спать. Так прошло мое боевое крещение. Как же давно это было, словно в другой жизни.
Окончательный же перелом в ход сражения внесло появление в Ремесленном квартале Монтеры маэстро д’Эферона.
Это был барон Себастьян д’Эрго. Я встречал его несколько раз в пору работы в купеческой охране. Но друг другу нас не представляли, и думаю, что вряд ли он знал мое имя – у барона были какие-то дела с самими купцами, а не с охранниками. Тем удивительнее была наша встреча.
Я тихонько хмыкнул себе под нос. Выбор маркиза меня обрадовал и позабавил одновременно. Порадовал – так как стоимость ужина выходила вполне умеренной, что отвечало моему финансовому положению. Позабавил – по той же причине. Бьюсь об заклад, что сеньор Аламеда попал бы в весьма щекотливое положение, если бы черепаховый суп был уже готов, ведь его стоимость должна превышать стоимость всего, что он заказал позднее. Стало быть, маркиз не богат, очень даже не богат. Еще один штришок в пользу его южноалезийского происхождения – вся тамошняя знать богата своими титулами, но никак не драгоценными металлами.
Не сговариваясь, подняли руки оба капитана гвардии, хотя Репнин и делал при этом кислое лицо. За ними адмирал д’Орио и губернатор Рохалес.