У распахнутых настежь ворот усадьбы номер восемнадцать по улице Магнолий с важным видом стояли двое привратников в светло-синих, расшитых золотыми позументами ливреях. Мне коротко кивнули, то ли показывая, что знают меня в лицо, то ли это общепринятая процедура в доме д’Эферона. Один привратник остался на своем посту, второй поспешил проскользнуть на территорию усадьбы. Сделав приглашающий жест левой рукой, пошел впереди меня по мощенной белым морским камнем дорожке, ширина которой позволяла сделать предположение, что хозяин дома не держит личного экипажа, да и вряд ли вообще держит лошадей. Это могло говорить либо о недостатке средств, либо о всепоглощающей увлеченности любимым делом, нежелании отвлекаться на посторонние вещи. И у Дюмуа, и у Надаля было по-другому. И тот и другой имели роскошные дворцы, покупали чистокровных скакунов и время от времени устраивали роскошные приемы и балы.