И мы продолжили: с Заболоцкого перешли на обэриутов, потом неожиданно перепрыгнули на шестидесятников: Рождественского и Вознесенского, Евтушенку мы оба не любили. Потом Светка отбежала в Серебряный век и бомбардировала меня всякими надсонами и гумилевыми, я же из вредности отбивался советской официальной довоенной поэзией.
- Ты где скотину взял? Для тебя ж магазин на лопате!
- Все-таки ты из породы молочного мелкого рогатого скота, Цит! А знаешь - почему?
Он досадливо поморщился, здесь было что-то явно личное.
Наши воины медленно двигались вперед, и я почти физически ощущал, как сгущается напряжение. Митрич перешел на скользящий шаг - он практически плавно перетекал вперед, напряженный, как струна.
Через час мы уже практически выбились из сил. Началась гроза, дождь лил как из ведра и мы, поминутно оскальзываясь на грязи, двигались практически на ощупь. Грязь, по моему, облепила меня до макушки ровным слоем, хорошо хоть темень стояла - хоть глаз выколи. Хорошо, что встроенная мини-карта от погоды не зависит и по крайней мере в том, что наши две несчастные точки медленно движутся в сторону деревни, сомневаться не приходилось. Мы влезли в какие-то кусты и когда я, ругаясь в голос, пытался из них вылезти, ударила молния.