Коридор оказался довольно длинным. И изогнутым. Судя по количеству выходивших в него дверей, здесь располагалось около трех десятков апартаментов. То есть либо численность гарема барона Атомая была намного больше, чем число женщин, которые возлежали в том зале, где она появилась перед очами барона, либо не все апартаменты были заняты. Впрочем, вполне возможно, здесь просто жили не только наложницы. Хотя это было против гаремных традиций, но кто знает, какие они у баронов Пустоты?
И покосился вбок. В большом зале, отделенном от того закутка, в котором они оформляли задержанного, стеной из толстого стекла, горячились, размахивали руками, вопили и демонстрировали свои бланши и шишки около двух десятков бамбул. Именно они и выступали в качестве пострадавших.
– Да ладно тебе сказки-то рассказывать, – скривился Савелий Сергеевич. – Ты еще расскажи, что у тебя волосы на плеши лезть начали.
Девушка (вот сука-то!) лучезарно улыбнулась.
– Да? – недовольно буркнул он, разглядев на экране дверного монитора откормленную рожу незнакомого молодого человека. В принципе сигнал видеоглазка можно было вывести на все тот же экран телевизора, а замок на двери открыть через его же расширенное меню, но пенсионер считал, что лучше оторвать жопу от кресла и подойти к двери самому. Хоть успеет размять косточки и, в случае чего, приложить какого урода, ежели тому удастся запудрить ослабшие от старческого склероза и маразма мозги, и Сергей Савельевич запустит-таки его в квартиру. А то немощное тело затекало уже даже от простого сидения в кресле.
Ангела отвернулась и снова подняла взгляд на звезды. Впрочем, не только звезды – Земля уже вышла из-за обреза… экрана ли, иллюминатора ли, и властно притягивала взгляд. Эх, могла ли она представить, что когда-нибудь сможет вот так увидеть родную планету из космоса? Нет, конечно! Хотя… в очень далекой юности, ну когда полетел Зигмунд Йен, наверное, что-то такое могло мелькнуть. Но она этого уже не помнила. Лет-то сколько прошло…