— Это мои дети! Я не дам их калечить в угоду твоим амбициям! Хватит и того, что у меня нормального детства не было!
Мне одинаково безразличны были и Волковы, и Алиевы, но бросить умирать человека, исполнявшего свой долг, не попытавшись хоть что-то сделать, я был не в силах.
Гадство. Хотя, в таком случае, у них тоже времени на шуры-муры не останется!
Посидел, подумал. Еще раз вспомнил все, что знаю о Григории. Подумал еще раз. А потом собрал из занавесок узелок, покидал туда часть барахлишка, еду, да и двинулся в сторону железки. Через полчаса ожидания нужный мне поезд сбавил ход на затяжном повороте. Рывок, прыжок, и вот я уже еду в неизвестность.
— Простите, Виктор Афанасьевич, задумался. Какое обследование?
Начальник Московского управления ПГБ сжимал белыми от напряжения пальцами трубку телефона и выслушивал все, что думает о нем начальство. Начальство думало о нем плохо. В самом деле, просрать такую простую операцию — это надо было суметь.