Для фрейлины этого оказалось достаточно, она вернула руку себе на грудь, но теперь пальцы не стискивали бусы, а беспрестанно пропускали между собой отдельные жемчужины, словно это были четки.
Честно говоря, я всерьез опасался разделить их судьбу, но не прошло и пары минут, как меня завели в небольшое помещение без окон, залитое ослепительно-резким светом электрических ламп.
Отыскать Лилиану труда не составило: она сидела на кровати в спальне и дулась.
Когда шеренга электрических шкафов наконец закончилась и погасло аварийное освещение, я сразу повернул к выходу, но в лицо резко ударил яркий луч фонаря.
– Сволочь! – хрипло выдавила она, облизнула пересохшие губы и простонала: – Какая же ты невыносимая сволочь, Леопольд Орсо! И как меня только угораздило связаться с тобой!
– Ты оборотень, кузен? – спросила принцесса, как-то очень легко принимая мои слова.