Всякий раз во время электротерапии мышцы дергались и тряслись, да так, что на запястьях и лодыжках оставались ссадины и кровоподтеки от ремней. Обычно судороги продолжались еще какое-то время после этих дьявольских процедур, и тогда у меня получалось сжать и вновь распрямить мизинец левой руки.
– В город им дорога закрыта, – уверил я сыщика. – Какой бы ритуал ацтеки ни провели, он проявит себя исключительно под землей.
– Вот и узнаем наверняка. – Я поежился от пронзительного ветерка, дувшего с воды, и позвал сыщика за собой: – Идем, других вариантов у нас все равно нет.
– Если привезут, возьму всю партию, – объявил я и поднялся из-за стола. – А сейчас подожди здесь.
Бастиан Моран не отступится. Дьявол! Он точно доведет расследование до конца, раскопает всю подноготную. И дело не в личной неприязни или желании восстановить правосудие – черт, да я же тугов убил! – у старшего инспектора имелся в этом деле какой-то собственный интерес.
– Зачем? – проскрежетал альбинос, и сияние его запавших глаза налилось мрачным багрянцем. – А ты знаешь другой способ уничтожить эту тварь раз и навсегда?