— Давай, — я взглянул на Рэндома, и тот кивнул.
Наша скорость по-прежнему возрастала, как и мозговая боль, которую я не помнил по прежнему пересечению узора. Наверное это было связано с моей усталостью или с желанием ускорить дело. Мы проламывались сквозь барьеры, нас окружали постоянно текущие стены яркости. Теперь я почувствовал, что слабею и у меня растет головокружение. Но я не мог себе позволить роскошь потерять сознание, и не мог разрешить нам двигаться медленнее при грозе столь близко, как я ее помнил. Снова я с сожалением зачерпнул сил у Рэндома, на этот раз просто, чтобы удержать нас в игре. Мы понеслись вперед.
— Все это может быть полной правдой, — заявил Бенедикт. — Но я не двинусь без подтверждения этого приказа.
— Вот об этом-то и говорил отец, — проговорил я.
— В то, что король отдаст жизнь за свое королевство?
Не было никакого ответа, что я мог расслышать.