Я сделал знак отойти явившимся по моему зову стражникам.
Я должен съездить в место, где я посадил конечность старого Игга, навестить дерево, в которое она выросла. Я должен посмотреть, что стало с Лабиринтом, начертанным мной под воркование голубей на Елисейских Полях. Если оно приведет меня в новую вселенную, как я теперь считаю и будет, я должен отправиться туда, чтобы посмотреть, как я сработал.
Тут я подумал… прокатится ли она просто по полю как аннигилирующая волна, и все дела? Что насчет воздействия нового Лабиринта? Последует ли оно за ней, восстанавливая все? Я как-то сомневался в этом. Если эта гроза уничтожит нас вдребезги, у меня было такое ощущение, то мы и останемся уничтоженными. Потребуется сила Камня, чтобы разрешить нам благополучно перенести ее, пока не будет восстановлен порядок. А что останется, если мы благополучно перенесем ее? Я просто не мог догадаться.
Лицо шевельнулось, словно он оглядывал нас всех. Там были морщины напряжения и что-то вроде озабоченности в выражении его лица. Яркость еще немного возросла, губы шевельнулись.
— Он воспользовался не Картой. У него моей нет. Он воспользовался резонирующим эффектом Черной Дороги, схожим со средством, благодаря которому Бранд однажды бежал от Корвина.
— Оно и ТАК чистое, — сказал он. — Я очистил его.