– Я завтракала, мастер! – отказалась девочка. Она опустила взгляд и сглотнула.
Для измерения крепости я изготовил спиртометры. Они представляли собой медные трубочки со свинцовой дробью, запаянные с обоих концов. На боковой поверхности насечена шкала – приблизительная, конечно. Имплант подсказал, что торч, исходя из местной технологии, содержит примерно 18–20 процентов спирта, по этому показателю я и подбирал вес дробинок.
Быстрым шагом я двинулся к карете. Кучер, заметив меня, заволновался. Он вскочил на козлах и стал всматриваться. Аборигену бронежилета не выделили – расходный материал… Приняв наконец решение, он выхватил пистолет. Я заскользил зигзагами, сбивая прицел. Он выстрелил. Пуля пропела над моей головой. Облако дыма почти скрыло кучера – патроны у него оказались с дымным порохом. Я вскинул «Дерринджеры» и выстрелил с обеих рук. Из облака выпала фигура и шлепнулась на мостовую. Я подбежал. Одна пуля угодила кучеру в плечо, вторая – в грудь. Он хрипел, пуская кровавые пузыри, и сучил ногами. В раскрытом рту показался обрезанный язык. «Безъязыкий».
Во двор выводят узников Гремпля. Лица бледные, но на ногах стоят твердо: кормили хорошо. Комендант (его зовут Коллум) на питании заключенных гешефта не делал, плюс ему. Попав на солнце, заключенные щурятся и с любопытством смотрят на нас. Убийц, разбойников и насильников среди них нет – тех казнят. Гремпль – политическая тюрьма. Место заключения врагов короны, читай Дигганов. Все узники из благородного сословия, многие занимали высокие посты. Это видно по одежде. Она потрепана, но сшита из дорогих тканей. Выхожу вперед.
– Так вам чтобы есть? – догадался хозяин. – Есть один хроменький, отдам за три. Вот! – он вытащил из соломы небольшого, но упитанного поросенка. – Видите, ножка сухая? На выращивание не купят, а есть сгодится. Берете?
Он не договорил. В кабинете оглушительно бахнул выстрел. Пуля ударила Пола в шею. Он разжал руки и рухнул лицом вниз. Я повернул голову. В руке Бетти дымился «Дерринджер».