Не знаю почему, но все: и неотступно ждущая разгадки тайна смерти Гибаряна, и даже мое неизвестное будущее — показалось мне вдруг таким незначительным. Я ни о чем не думал, погруженный в созерцание карты, никого не оставлявшей равнодушным.
— Здесь твоя подпись, — заговорил я после минутного молчания. — А Сарториус?
Мне он был неприятен. Если бы он по крайней мере не выходил из своей роли!
— Что ты... тебе приснилось, Крис. Я никуда не выходила.
— Мы полетим?.. Вместе? — допытывалась она, когда мы, уже одетые, выходили из комнаты.
Но такое сравнение, хотя его развивали и обогащали, пытаясь даже проиллюстрировать специальными моделями и фильмом, в лучшем случае — доказательство нашего бессилия, в худшем — попытка уйти от проблемы, а может, просто ложь — ведь симметриада не похожа ни на что земное...