– Юпсик, ты что тут за декадентскую философию развел?
Карат ничего не понимал, но к бойнице приник с радостью – хоть на что-то посмотрит и при этом подышит чистым воздухом.
– Ага, потому что прошло определенное время, и они без дела не сидели, полноценно питались. Зараженные развиваются, постепенно перерождаются в более опасных тварей. Вон те, которые без штанов, называются бегунами. Дальше они превращаются в лотерейщиков. Вон один из них, с краю, с когтями длинными, на покусанную пчелами обезьяну похожий. Помаши ему ручкой, он в ответ улыбнется во все свои пятьдесят зубов и заурчит. Не такой уж и опасный, но без оружия ему лучше не попадаться, да и оружие оружию рознь. Лучше всего огнестрельное, против нормальной пули он пока что защитой не оброс. Дальше лотерейщик превращается в топтуна, когда-нибудь я тебе его покажу, здесь их нет. Топтун становится кусачом, из кусачей растут руберы, один из которых нас только что едва не поубивал, а за ними идет элита – твари, которых уже никто не разделяет на виды. Руберы в сравнении с ними – почти безобидные зверушки.
– Ладно, иди уже. И это… ты кота моего не видел?
– Не стрелять, мать вашу! – прокричал Хан второй приказ.
– Да я же и говорю – не поймешь. Кто такое может знать? Сами не понимаем, на кого охотимся. Ладно, давай наверх, доложимся.