– Ну в смысле пушка это, то есть гаубица самоходная, вроде натовская.
Краб явно хотел сказать что-то нехорошее, но не успел – вновь грохнуло, и почти сразу еще, да так, что пол дрогнул; с потолка посыпалось; старое противотанковое ружье, простоявшее неизвестно сколько лет или десятилетий, завалилось на груду истлевшего тряпья, из которого при этом выкатился человеческий череп.
Прямо сейчас в Улье гибнут люди. Десятки, сотни, тысячи или больше – никто не знает точно. Много, очень много – ни одна война не отнимает жизни с такой скоростью. Вокруг Карата работает нескончаемая гигантская мясорубка, бессмысленная и непостижимая. С абстрактной математикой еще можно как-то свыкнуться, а вот с тем, когда видишь воочию, как люди, только что ни о чем не подозревавшие, гибнут в огне и уродливо искореженных вагонах…
– Орда это. Атомиты специально навели на нас. Засада такая у них: твари нас кончат, но добро не тронут, эти уроды после спокойно все соберут. Сперва они нашумели, а теперь наша артиллерия шумит. Мертвяки на шум должны уйти, тебя оставят. Наверное. Все, до связи.
– Почему? В Улье всякое бывает. Те же институтские могли поработать, кроме них, некому такими тупыми опытами заниматься, а возможностей у них хоть отбавляй. Еще слышал, что из кваза можно нормального человека сделать этой штукой. Это точно не гон – способ известный. Да еще и полезное умение при этом может получить, плюс старые улучшатся – сплошная выгода для уродов.
Ступени почти чистые, но местами видны упорядоченные навалы мелкого хвороста и белые пятна – птицы гнездовья устраивают. И не только они – в сумрачных уголках висят бесформенные тушки летучих мышей, назначивших пятиэтажку на роль рукотворной пещеры.