Хрустальные домики, буйная цветущая зелень, ни сантиметра колючей проволоки до самого периметра, живая музыка, сплошная вереница баров и ресторанчиков на двух центральных улочках для публики приличной, с местным гражданством, и забегаловки на удалении от них для тех, кого здешние, рванувшие «из грязи в князи», сочли недостойными.
– Но нам же она нипочем, так зачем повязки?
– Да сколько же можно тебе талдычить – заткнись, мать твою. Не раздражай меня, просто постой тихо и подожди, как все. Базарная баба, ей-богу!
– Стая зашевелилась, – доложил по рации Косой.
Ей дай чуть больше власти, она бы ноги об Карата вытерла.
– Что тебе неясно? Смотри вперед и по бокам, ты должен увидеть тварь не в последний момент, такие глаза нам, на хрен, не сдались. Чуть что, кричи, будто слона рожаешь, и давай направление. Ну там: «Рубер левее дороги!» И опасные местечки высматривай. Те, где может кто-то заныкаться и выскочить, как мент из придорожных кустов. Такие мы стороной обходим или проскакиваем на скорости с маневром.