За время, прошедшее с церемонии отлучения, внешность моя действительно изменилась. Но совершенно странным образом. Нет, неестественная бледность присутствовала, но была она какой-то завораживающей. Есть такое понятие в старых романах — «чахоточная красота». Именно оно и пришло в голову, пока я, ошарашенная увиденным, жадно изучала лицо напротив. «Самые красивые — люди на последней стадии туберкулеза. Прекраснее их никого на свете быть не может», — вспомнила прочитанную когда-то фразу и тут же безоговорочно с ней согласилась.
А может, все осознал, пришел в ярость от такого коварства и наказал. Жестоко, грубо. Чего еще ждать от неадекватного мужика, опьяненного вином, страстью и силой? Нежности, трепетности, покорного согласия? Что-то мне подсказывает — саэрам это вообще несвойственно, а Крэазу, с учетом его положения, особенно. Тем более что условия вовсе не располагали к осмысленному восприятию действительности.
— То есть все того же Ритана Эктара? — уточнила я.
А вот сиятельный не сдержался. Низкий гортанный выдох, и меня буквально вдавили в раскаленное, подрагивающее от напряжения тело.
— Я ничего не требую, но даже малость в моем положении, — еще бы понять в каком, — значит очень много.