О том, что оно ушло, известили вновь запищавшие крысы.
В комнате тоже жило пламя – в масляной лампе с высоким прозрачным плафоном.
Он вяло кивнул и, закрыв глаза, прислонился лбом к дверному косяку. Говорят, отходняк после серого порошка и экспресса в страну грез такой, словно в тебя на полном ходу влетел спортивный мобиль. Чтобы воспринять обыденность, требуется какое-то время.
– Пройти вдоль западного берега не получится. Он высокий и скалистый. Восточный тоже исключается – на Жемчужинах наблюдательные посты, до нас достанет даже «Канарейка», не говоря уже о более дальнобойных игрушках. Значит, у нас нет выбора. Ждать, что какая-то лодка пристанет к берегу, не приходится, как бы мы ни махали руками. Будем идти через город.
Она все еще была зла на меня за то, что я уехал из Риерты и не попрощался с ней. Моей же целью было, чтобы Старуха не стала портить им жизнь, чего, собственно говоря, я и добился. Останься я в городе, Сибилла первая бы бросилась меня укрывать и пошла наперекор воли той, кто незримо правит в бедных районах.
– И в чем же она, ганнери? Все зло в фунтах, шиллингах и пенсах. Остальное лишь фон. Так говорит мой папаня, а он в этом кое-что понимает, можешь мне поверить.