Невысокая и хрупкая, прическа «фокстрот» совершенно не подходила для искирского лица – слишком тонкие губы, слабые скулы и раскосые темные глаза. Впрочем, для своего народа она была вполне красива. И улыбка у нее казалась милой, хотя меня и не тронула.
– Как-то не с руки оказалось отказываться. – Я кивком указал на куклу, и мой собеседник чуть виновато вздохнул, словно у него не было выбора и обстоятельства так сложились, что прислать пришлось именно даму в вуали.
Он еще раз оглядел меня, на этот раз чуть внимательнее, но, как видно, не нашел на моей потрепанной и порядком испачканной чужой кровью одежде ничего похожего на пропуск. Однако дверь захлопывать не стал.
– Не говори ерунды. Где-нибудь еще, но не в Старой Академии.
– Ну?! – накинулась на нас Мюр, стоило лишь выбраться наружу.
Чай обжигал губы, и я, прищурившись, смотрел, как полицейские вылавливают из воды немногочисленных уцелевших контрабандистов.