– Революции всегда совершают бандиты, хотя придумывают романтики и глупцы. – Я налил себе кофе, вспоминая плакат в здании таможни. – А этот Хлест, за которого предлагают гору денег? Кто он?
– Ганнери, мы и так в средневековье, несмотря на летающие в небе аэропланы. И вокруг такое же варварство. С шоковыми дубинками, силовыми стенами, огнеметами и прочими мерзостями. Ладно… глупо спорить. Надо искать смирение, а не ярость. Пошли.
– Конечно моя. Его, как все ваше поколение, устраивает то, что уже есть в руках. И редко кто готов двигаться дальше. Ну что еще, Жак? – обратила она внимание на привратника, который негромко кашлянул.
Первым же выстрелом я разнес им прожектор, который так слепил нас и мешал целиться. Остальные пули вогнал в бронированный щиток, не давая возможности стрелять. Пачка со звоном вылетела вверх, извещая меня, что патроны закончились.
– Двести ярдов, – повторил я, прикидывая в уме, за сколько времени с такой способностью можно пересечь Риерту из конца в конец. – Неплохой разгон.
Она вздрогнула, только сейчас заметив меня, посмотрела, не видя, ошалело кивнула, закашлялась, и кашель перешел в рвоту. Я поддерживал ее за плечи, пока ей не стало легче, а затем осторожно опустил. Дрожащую и совершенно не похожую на себя.