Он с отсутствующим видом начал разглядывать окружающие горы. Ну, ясно, что разговор для него неприятен.
— А про того отшельника, который сто лет на горе сидел, медитировал, справедливости хотел.
— Что же, прошлый хозяин ее вообще никак не называл?
— Очень здравый подход, — ответил я, краем глаза приметив появившихся на входе Блистательных. — Категорически одобряю.
— Прощению, а не забвению, я сказал, не гляди так на меня. Любви промеж нами с князем не будет, но и крови я давно уже не жажду. Даже закрою глаза на то, что он не распускает дружину, числом дозволенную ему лишь по военным временам. — Я усмехнулся. — Думаю, на первое время это будет ему достаточной гарантией безопасности. Но ты не сказал, чего сам хочешь за свою поддержку.
Отсиживаться среди потенциальных пеньков пришлось около часа — заодно и перекусили всухомятку. Ошмуд засел в зеленке на опушке, наблюдать за дорогой, я и Вака расположились поглубже в чащобе (если это можно так назвать — даже сушняк, бурелом и большую часть хвороста местные крестьяне порастаскали). Блистательный еще лошадям морды тряпками замотал, чтобы не заржали в самый неподходящий момент и не выдали нас, подлые.