А дальше… Дальше тоже было. Как-то все тускнеть начало, что ли, цвета терять, и чувство такое, словно в воронку какую-то затягивает. А потом — опа, сам не понял как, а я уже в… Труба не труба, тоннель не тоннель… И не объяснишь сразу, что это. Свет какой-то вроде как вдалеке, тебя к нему несет (или он приближается?), а со всех остальных сторон этакая… турбулентность, во. Не стенки. Ты будто в центре смерча находишься, именно так оно и выглядит, наверное. И ни страха уже, ни любопытства — ничего. Чистая апатия.
Лучше всего, чтобы свитки эти нашел брат Круврашпури — Трундналини тогда о подлоге вовек не догадается. Ну да что я тебя поучаю? Как все наилучшим образом устроить, ты сам догадаешься. В общем, посылаю тебе картофельные рецепты к вящей славе и экономии средств нашего монастыря.
И чисто, что характерно. Еще Лендед, когда строил акведук и городскую канализацию, ввел совершенно драконовские штрафы (сопровождаемые, кстати, еще и телесными наказаниями) за помои, мусор и испражнения на улице. Лошадки, волы и прочая живность, что по городу передвигаются, гадят, конечно, скотине не прикажешь, но на то есть упомянутые давешним стражником поддевы для вьючных, тягловых и верховых животных (балкончик из мешковины под задом фактически) да отбывающие трудовую повинность арестанты с метлами и прочим инструментом по благоустройству. Рабы в Ашшории массово как-то не прижились, хотя на юге и западе от нашей страны именно их труд является становым хребтом экономики, а вот административная ответственность деньгами и трудом считается исконно нашим изобретением, хотя на деле — наследие пятого и последнего владычества парсюков, закончившегося почти двести пятьдесят лет назад.
— Нет, конечно. Так, бока намнут слегка, — легкомысленным тоном ответил Тумил. — Виру еще платить за каждого дурака…
— Прошу извинить. Брат Прашнартра, разумеется. Как, верно, ты видал, сопровождают нас не только несколько дружинников, но и два десятка Блистательных, которым отданы весьма недвусмысленные распоряжения. — Лицо Зулика стало непроницаемо.
— Да… — расстроенно пробормотал Тумил, махнул рукой и на какое-то время замолк, затем тяжело вздохнул и произнес совсем уж невесело: — У отца только и богатств всего, что княжеский титул. А на деле — пара нищих горных деревенек и крепостица на скале, которую ни защищать некем, ни отреставрировать не на что.