— Да хоть дед! — Я плюнул в сердцах. — Ты вообще знаешь, как она за Тыкави замуж выходила?
— Я прочитал второе послание, князь, — сказал, приблизившись, я, зажег ароматическую свечу от углей в жаровне для малых жертвоприношений и установил ее среди огарков на алтаре. — О, Шалимар, даруй мужам Ашшории силу, женам — молока, а все прочие свои дары отдай нашим соседям.
— Один из стражников, что стоял утром на городских воротах, после зашел в храм, принести требы за благополучное разрешение супруги от бремени — ей скоро подходит срок — и упомянул в беседе со жрецом о прибытии в город монаха из обители Святого Солнца. Я знаю, как редко покидаете вы Долину Ста Благословений, а тут за такой краткий срок, — уже двое. Сначала брат Шаптур, теперь вы, Прашнартра. — Ампура поднялся, приветствуя меня, но я намек самым наглым образом проигнорировал, и архипастырь принужден был продолжить допытываться «в лоб»: — А вы тоже целитель, брат Прашнартра?
Почему «и так и сяк»? А какого такого гениального ума ждать от мальчика-мажора в восемь (по нашим меркам — пятнадцать) с небольшим лет? Бабы, выпивка, охота, породистые лошади — чего Лисапету еще было желать в те времена? Он ничего другого и не желал.
— Соизволю. Только не быстро. Спина, понимаешь ли, больная, а мы половину дня на рысях скакали, — вздохнул я.
— Ну надо же, «ваше высочество»… — хмыкнул я. — А грозил трактат о моей несомненной, раз не пришибли, благословенности писать.