– О, молодое дарование, с нами, значит, едешь?!
Остальные молча, немного угрюмо поглядывали на меня.
– Не говори с полным ртом, – улыбаясь, попросил я её.
– Материя, чтобы сделать что-то вроде кабинки, не будете же вы мыться на глазах у всех.
– Максим, обещай, что после регистрации сразу вернёшься в детдом.
В принципе в лагере меня приняли за своего. С вожатой я больше не заигрывал, чем заметно её успокоил, да и не хотелось как-то. Уставал на раскопках так, что фактически приползал обратно, поэтому даже на стороне не искал развлечений. Нет, точно нам бром в чай и компот добавляют. Про кисель не скажу. Я его не пил. Не по причине неприязни именно к этому напитку, вообще-то кисель я любил, а из-за того, что его всегда из чёрной смородины варили, а её я как раз на дух не переносил. В лагере я себя вёл как агитатор и активный пионер. На всех утренниках и работах был, своим видом и делом подначивая других отдыхающих. Игры судил, да и вообще становился незаменимым человеком. Это всё когда я не бегал «на рыбалку».