Пока я осматривался, скрипнув дверью, из сторожки вышел старый охранник, видимо, на пенсии подрабатывал.
– У меня, как вы понимаете, тоже. Я мечтаю увидеть море. Поживу дикарём на берегу всё лето и вернусь загорелый, с белоснежной улыбкой на лице и счастливый. К концу лета буду, обещаю. Да и куда мне идти?
Дядя Адик аж из машины выскочил и облапал меня, когда я со своим воспитателем вышел с территории детдома. Ворча о моей дурной голове, в которую пришла такая глупая мысль, как сбежать из детдома, он усадил меня на переднее сиденье «Волги», холодно кивнул воспитательнице, которая села сзади, и мы поехали к зданию оперетты. Почему-то именно там нам выделили зал для репетиций. Муслим Магометович встретил меня тепло, он приехал чуть раньше, отругал за глупость с побегом и после дружеского чаепития отправил в зал. Шла последняя шлифовка песни, и я надеялся, что она зазвучит как надо. Честно говоря, «День Победы» Магомаев всё же исполнял не так, как я слышал в исполнении Лещенко. Вот его бы сюда…
– Да ладно?! Сам Олег Братский? – удивлённо посмотрел тот на меня. – А я ведь все его бои видел… Заедем обязательно.
Оставив плащ и куртку на вешалке, я прошёл на кухню, где стоматолог, как оказалось, ужинал. Он не был женат и проживал в однокомнатной квартире один.
– Сейчас билеты возьмём, и пока ожидаем автобус, покажешь, что умеешь, мне самой интересно.