От Хилла мне удалось узнать, кто курировал операцию, их было трое. Одного старика я уже кокнул, он вообще из парламента, осталось двое, те самые, что вошли в пыточную, когда я старика вальнул. Один от разведки, другой – помощник военного министра. По словам Хилла, а ему я верил, он хотел быстрее умереть, поэтому говорил правду, после моего побега был создан координационный центр и, взаимодействуя с местной полицией, началась моя ловля. Сейчас все находились там. Пока меня не поймают, тревогу не отменят, только помощник министра уехал к себе, вторые сутки не спал, и ему дали время для отдыха.
В общем, повздыхав, на следующее утро, мы всю ночь удалялись от Адлера, я мысленно махнул рукой, решил жить дальше. Ведь жизнь не заканчивается на том, что меня увезли от моря, но то, что частичка моей души там осталась, это было ясно.
У меня характер такой. Если пытаются что-то сделать помимо моей воли, упрусь и не сдвинуть, а тут мне совсем не хотелось потворствовать директрисе. Сама обещала.
Лечиться я пока не хотел, меня всё устраивало. В детдоме я вёл себя как прежде, ездил на соревнования, если такие случались, старался не привлекать к себе внимание. Забросил шкоды, это-то и привлекло ко мне больше всего внимания. На шкоды у меня просто времени не хватало.
– Одной демонстрации вполне достаточно, – поспешно сказал тот.