Через неделю после отъезда девчат уехал и я. Проехался автостопом до Сен-Тропе, он тут недалеко был, мелкий такой городишка, но виды были красивые, хорошее место. Надо будет в следующий раз здесь отдохнуть. Как-то не хотелось покидать Францию, но что поделать, надо. Я уже решил возвращаться в Союз, требовалось закончить своё образование. Наконец я был готов и снова автостопом направился обратно в Париж, выйти на контакт я хотел именно через парижское посольство.
Меня перевернули, приподняли край мешка – судя по возне, он у меня был завязан на шее, чтобы не спал, – и сунули в рот металлический носик чайника, дав напиться. Вода была немного затхлой, с привкусом металла, но напился я вволю, меня не ограничивали. При этом при мне старались особо не разговаривать, делали всё молча, но охранник не уходил, я слышал его сопение, а мной занимались двое других. Потом под меня ещё и утку подсунули, хм, почему бы и нет, хотелось. Отлил нормально, нисколько не стесняясь. У меня вообще это чувство фактически атрофировано, из-за чего меня и называют наглой рыжей мордой. После этого меня оставили в покое, но охранник всё равно был при мне, видимо, вернулся на стул, на котором ранее сидел, я услышал тот же скрип, что и раньше.
– Вот вы свиньи. Что взяли, то и вернёте. Не ваше, – разозлился я. – Что моё – то моё.
К счастью, к моим постоянным отлучкам стали привыкать. Я прямо так и сказал директору: дело любимое, не брошу. Утром буду уходить, вечером возвращаться. Директор был вынужден смириться. Хотя и поставил мне это на вид, лишь вытребовав информацию, где я рыбачу, чтобы, если что, на случай проверки, например, можно было срочно вернуть меня в лагерь. Я сказал, что в низовьях речушки у запруды. Естественно, меня там не было, да я в тех окрестностях вообще ни разу не появлялся. А о запруде от деревенских узнал. Познакомился во время совместного купания на речке. Единственный песчаный пляж, куда водили отряды, был у деревни, так что общение было не только у меня, хотя вожатые и присматривали, чтобы пионеры не бегали в деревню. Но они ещё как бегали, единственный магазин в округе был там.
– Газету, – кивнул я на газету, что лежала на тумбочке одного из отсутствующих соседей. – Сегодняшняя?