Проверив, как я выгляжу, щёткой прошёлся по ботинкам и, подойдя к забору, отогнул доску и выбрался наружу. Это пацаны перелезали через забор, я же выдрал фомкой гвоздь, загнул его – а со стороны доска будто на месте. И ходи туда-сюда. Я вышел на соседнюю улицу и встал на остановке, ёжась от свежего ветерка. В моей курточке было прохладно, вроде и свитер под неё надел с высоким воротником, однако продувало. Ха, а вчера в одной рубашке ходил, вот погода меняется… Подошёл переполненный автобус, и я втиснулся в него. Передал на билет, без сдачи. Ничего, шесть остановок, пересадка и едем дальше. Тридцать минут – и я на месте.
Американцы наконец убрались, купив рыболовные снасти – на акулу, что ли, рыбачить собрались? – и продавец подошёл ко мне. Поначалу он что-то сказал на своём наречии, видимо приняв меня за аборигена, на местного я по загару не походил, скорее, за жителя Италии.
– Вы были правы, немного укоротилась, – убирая метр, сказал страж порядка. – На глаз почти не видно, да и, думаю, действительно не увидят.
– Жан, я так понимаю? – обратился ко мне новый хозяин лавки, причём таким тоном, как хозяин к подчинённому. Хорошо поставленный голос.
Очнулся достаточно быстро, это стало ясно по тому, что меня, крепко удерживая за руки, тащили по коридору, босые ноги волочились по полу, голова упала на грудь. Когда следователь прижимал к моему лицу тряпицу, я незаметно успел набрать воздуха в лёгкие. Рассчитывал, что инсценирую потерю сознания, а там видно будет, но тот, гад, несмотря на мою игру, продолжал её держать, и я натурально вырубился. Но всё же препарата оказалось недостаточно, и я очнулся довольно быстро. Судя по брючинам и туфлям, по их расцветке, несли меня неизвестные люди, одежда и обувь незнакомые, я её не видел на тех, кто был в боксе. Эти три дня меня держали в двух помещениях: бетонная коробка с койкой и парашей и пыточная. Перемещали из одной в другую с мешком на голове, так что не знаю, кто со мной работал. Везде, и в жилой комнате, и в пыточной, мешок надевал следователь, кроме него я видел только помощника, и всё. Знал, что есть ещё люди, слышал их, но на глаза они мне никогда не попадались. Сейчас мешка не было, я не был связан, и теперь всё в моих руках. Видимо, тот, что справа, понял, что я очнулся, вероятно, почувствовал, как мышцы напряглись. Однако поднять тревогу он не успел, я оттолкнулся от пола и кувыркнулся через голову, вырываясь из их захватов. Слишком неожиданно и быстро я сделал это для носильщиков, вот те меня и упустили.