– Через два часа взойдут последние беженцы. Нужно ли нам готовиться к обороне прохода?
– Осмотри его. – Кеннет кивнул на труп. – Может, остались какие-то следы.
Она взглянула на него, чуть клоня набок голову, и в глазах ее угнездилось нечто… чужое.
Крик раздался где-то слева, эдакий пронзительный, отчаянный призыв. Псы ответили ему настолько же отчаянным воем. Даже тот, что миг назад делал под себя, вскинул морду и заскулил. Если псы умеют плакать, то именно так оно и звучало.
– Нет, господин, – продолжал он уже своим нормальным голосом. – Солнце не погасло в самой середине дня. Нет, господин, там не было уродливых демонов, которые разрывали солдат в клочья, демонов, от которых наши мечи и копья отскакивали, словно от скал. Нет, господин, чародеи не орали, когда что-то заставляло кипеть кровь в их жилах, а Старый Дравен не приказал нам всем убегать, вот только убегать было некому, и даже звезды на небе стали другими. Нет, господин, я не видел людей из деревни, превращенных в чудовищ, которые вцеплялись нам в глотки и пытались нас убить. Нет, господин, это не мы их убили, это совершили бандиты. – Гончая поднял кубок и сделал второй глоток. – Нет, господин, я не видел никаких детей, убивающих чудовищ. Потому что, как бы дети смогли убить чудовищ, с которыми не совладали наши мечи и копья?
– Не хочу, чтобы ты говорил о религии. Говори о нас.